В короткой издательской аннотации говорится, что художника Павла Соколова современники называли «творцом Татьяны». Достаточно пяти минут, чтобы в этом убедиться: добрый Интернет готов показать роскошный альбом, изданный в 1892 году, где рисунки Павла Петровича Соколова, сделанные свинцовым карандашом, действительно прекрасны. Если потратить ещё пять минут, откроется романтическая, детективная, «антикварная» история про то, как маленькие шедевры, созданные в середине позапрошлого века, терялись, тайно продавались, случайно находились, возвращались к автору…

Теперешний обладатель антикварного раритета пишет всё в том же Интернете: «Сколько раз я предлагал нашим издательствам сделать их (рисунков – И.Л.) перепечатку, но всё как-то у работников издательства “не доходят руки”. Жаль! Может быть, эта удача нас ждёт впереди, будем надеяться и ждать». Вот и дождались: руки и голова Издательского Дома Мещерякова извлекли работы старого художника на белый свет и поместили в новом издании «Евгения Онегина». Но…

Оказалось, что Павел Соколов выступает в этом издании только «на подпевках», а главную партию, главную мелодию ведёт совсем другой иллюстратор — Елена Самокиш-Судковская, успешный живописец и оформитель из совсем других времён, других настроений и взглядов. Госпожа Судковская родилась как раз в тот год, когда скромный молодой Соколов уже работал над своей Татьяной (1856), и через полвека изобразила пушкинских героев в точном соответствии с веяниями новой моды.

Откройте семьдесят девятую страницу мещеряковского издания, и никаких комментариев больше не потребуется: перед нами образец того «салонного» искусства, которое торжествовало на сломе двух веков, девятнадцатого и двадцатого. Для характеристики такой манеры достаточно одного слова, даже междометия: ах! Ах, как красиво! Как мило, трогательно, прелестно, очаровательно etc. Ах, как склонила головку эта Татьяна!.. Но подождите! Она ещё появится то в обрамлении изысканного орнамента, то осенённая ворохом кленовых листьев, а Ленский, бедный, невинно убиенный Ленский, ещё будет лежать на белом снегу в рамочке из чёрных черепов. У-у-у…

Что же это? Не усомнились ли мы в безупречном издательском вкусе Дома Мещерякова? Нет, не усомнились, потому что издание настолько неожиданно, что от этой неожиданности смотрится буквально распахнутыми глазами. Читателям предлагают непростую игру: почувствовать баланс между пышными цветными акварелями Самокиш-Судковской и чёрно-белой элегантностью Соколова по силам только опытному взгляду. Перекличку этих художественных голосов чрезвычайно интересно рассматривать на фоне всей долгой истории воплощения пушкинских образов. А если вдруг (вдруг!) пять тысяч (тираж) современных подростков впервые увидят пушкинскую Татьяну такой, как на странице 79?