Если давно известный автор вдруг выпускает сразу несколько новых книг, сравнений с прежними его работами избежать почти невозможно.

Читая «Подземного принца», трудно отделаться от ощущения, что перед нами вывернутая наизнанку сказка «Лоскутик и Облако», — как если бы Софья Прокофьева сочинила её, пребывая в мрачном расположении духа. Вместо невзрачной девочки Лоскутик здесь действует обладательница роскошных золотых волос по имени Мален, сделанная для пущей трогательности глухонемой сироткой (впрочем, скоро она будет и слышать, и говорить). Вместо сварливой, но в глубине души доброй старухи Барбацуцы — злющая ведьма госпожа Морильда со своим отвратительным отпрыском. Вместо Облака — летающий дуб, которому зелёное склизкое чудище, что обитает в его ветвях, исправно объедает корни и никак не даёт прирасти обратно к земле. Одна радость, да и та сомнительная: злого и жадного короля Фонтаниуса сменил одинокий и несчастный принц Лантри, живущий в заколдованном замке. Большую часть времени замок остаётся глубоко под землёй и только под действием чудесного звона рождественских колоколов ненадолго появляется на поверхности. По настроению сказка получилась довольно тягостной, чему немало способствуют сумрачные чёрно-белые иллюстрации Ассоль Сас, недвусмысленно намекающие на художника, который сотрудничал с Софьей Леонидовной прежде, — Геннадия Калиновского. Они-то, пожалуй, и придают повествованию толику подлинного драматизма, присущего, к примеру, сказкам Андерсена, однако сама писательница нет-нет да и собьётся на манерочку Лидии Чарской, увлёкшись описанием внешности героини или уменьшительно-ласкательными суффиксами («златокудрая головка», «нежное личико» и т.д.). К счастью, как и положено в сказках, добро в «Подземном принце» торжествует, и заканчивается история благополучно.

Зачин «Тайны железного дерева» навевает ассоциации с ещё одной старой сказкой Софьи Прокофьевой — «На старом чердаке». Раз есть чердак, должен быть и сундук, наткнувшись на который герои — и там, и здесь — втягиваются в водоворот невероятных сказочных происшествий. Но если в ранней сказке всё невероятное случалось в близкой нам реальности, то теперь действие неумолимо сдвигается в туманную область мистики и фэнтези. Новая история напоминает странный сон с произвольной и не всегда отчётливо мотивированной последовательностью событий. К тому же главных героев на сей раз двое, и они, несмотря на свой нежный возраст, испытывают друг к другу явную симпатию. Пожалуй, это основной просчёт писательницы, поскольку именно здесь ей изменяет чувство меры и жанра, и она заставляет детей целоваться, описывая всё это в выражениях, заимствованных из какого-нибудь чувствительного дамского романа.

Наиболее благоприятное впечатление производит третья из выпущенных «ТриМагом» сказок — «Заоблачный Мастер, или Отравленное копьё». Дело не столько в оригинальной истории (среди нынешнего фэнтези-изобилия встречали мы сюжеты и позабористей), сколько в умелом использовании и нестандартном соединении привычных или даже расхожих сказочных мотивов. В этом Софья Прокофьева традиционно сильна, и когда самая обыкновенная девочка Вика, под сильным дождём возвращаясь из школы, находит в луже потерянный глаз злого волшебника Клингорна, сердце замирает от предчувствия настоящих, а не вымученных чудес. Чуточку смущает гигантский Паук в качестве положительного персонажа (кто читал Толкина, тот поймёт), но будем надеяться, что не все страдают арахнофобией. Обрамление же этой истории лишний раз даёт понять, как хорошо писательница знакома со сказочной традицией, и позволяет вспомнить один существенный факт: не кто иной, как Софья Прокофьева (вместе с Верой Марковой и Ниной Гарской), является составителем классического сборника средневековых западноевропейских преданий «В стране легенд», много-много раз переизданного.